ЭТЮДЫ ФИЗИОТЕРАПИИ И КУРОРТОЛОГИИ (методологические основания и теоретические предпосылки) часть третья. – Одесса-Симферополь-Ялта, 2008. – 89c.
Авторский коллектив:
К.Д.Бабов, Н.Н.Богданов, М.В.Лобода, В.В.Мешков, А.А.Горлов, Е.Е.Швец, О.Б.Матвеев, Ю.Г.Нефед
Рецензенты:
А.Г.Буявых, д.м.н., профессор кафедры физиотерапии ФПО КГМУ им.С.И.Георгиевского (г.Симферополь);
Н.М. Кулик, д.м.н., профессор кафедры ЛФК и спортивной медицины с курсом физиотерапии КГМУ им.С.И.Георгиевского (г.Симферополь);
И.Н. Шувалова д.м.н., профессор кафедры физического воспитания и медицинской реабилитации Крымского гуманитарного университета (г.Ялта).
Под научной редакцией доктора медицинских наук, профессора Н.Н.Богданова и доктора медицинских наук, профессора А.А.Горлова.
По новому о новом,
или на пути к построению современных концептуальных оснований для инновационных технологий в гидротерапии и бальнеолечении
(часть 2)
Н.Н.Богданов, А.А.Горлов, Е.Е.Швец, Ю.Г.Нефед
Позволим представить себе организм в качестве своеобразной, и не только повторяющейся (как в калейдоскопе в процессе его вращения), но и неповторимо динамичной как по форме, и расцветке, так и по характеру движения /функционирования/ системы с составляющими её и тесно связанными с ней, между собой и средой элементами.
К тому же периодически, с разной амплитудой, частотой и ускорением, меняющими свое положение и поведение. И так же периодически, но с тем или иным ритмом и параметрами, выстраивающими сменяющие друг друга целостные, порой впечатляющие и поражающие своей новизной картины явлений и феноменов.
Или фигуры, элементы которых «оптом» и «в розницу», как цветные кадры в слайд-фильме, выступают перед наблюдателем не только в очевидном – плоскостном, но и в различных типах фрактальных изображений.
Что, в свою очередь (особенно, если речь идёт о живых системах) свидетельствует о том, что находятся и они, и их составляющие на разных ступенях развития, уровнях и стадиях реагирования.
В том числе и в различных фазах, представленных тетрадами Гаркави-Квакиной-Уколовой, или на разных стадиях адаптации по Ф.З.Меерсону. Если же обратиться к принятой ныне в современной биофизике терминологии, то указанные ступени – фазы реагирования и стадии адаптации - являют собой ни что иное, как наглядное проявление «S-феномена», или, иначе говоря, очевидное «микро», да и «макро-подобие» метасистемного перехода (МСП) по В.Ф.Турчину.
И уже на этой основе (в случае успешного прохождения живыми системами (ЖС) или их составляющими) некоторые из ЖС или их подсистемы оказываются на других новых уровнях функционирования.
Где вновь, лишь по форме следуя той же тетраде, предстают теперь на ещё более высоком уровне, ранее «неведомом» ни самому элементу, ни связующей и направляющей его целостности (ЖС), представляя нам качественно новое явление или поведение.
При этом целостность, ранее управляя им (поведением), как и координируя функции других своих элементов, вдруг, несмотря на кажущуюся незначительность изменения таковых в значениях того же «количества движения», начинает испытывать его и/или среды «властное» влияние, утверждаясь тем самым в необходимости изменения (повышении) степени, характера и содержания своей, целостной (системной) активности.
Что уже в своём совокупном – организменном – проявлении, во-первых, находит своё выражение в качественном изменении жизнедеятельности особи в целом.
Проявляется оно, в частности, и в таких сдвигах жизнедеятельности, а, значит, и жизнеспособности особи, которые мы нынче учимся так же оценивать и измерять, приняв в свой арсенал такие, ставшие фундаментальными системно-критериальные установления и понятия, как качество и количество жизни, и ряд других. Всё более отдаляя первый из них от субъективного и приближая его к объективному пониманию как и трактовке происходящих сдвигов.
Уже только одними этими, хотя и не бесспорными умозаключениями, мы, как нам представляется, раскрываем не только цель нашего сообщения, но и, пусть лишь отчасти, но уже предваряем последующее изложение. Имеющее в виду, в том числе, и возможность предвидения направлений /путей/ последующего развития событий, главный смысл коих мы представляем не просто в изложении современных взглядов на «механизм действия» исследуемых физиотерапевтических /бальнео-гидро-терапевтических/ факторов, хотя и это важно, а и в описании закономерностей их – БГТФ и ЖС – взаимодействия.
Без чёткого представления о последних трудно говорить о возможности выработки адекватных алгоритмов, и, тем более, о построении столь необходимой для практической физиотерапии системы принципов, при чём общепринятой и общепризнанной, отвечающей современным достижениям базовых (и речь здесь идёт не только о медицине) наук, и, вместе с этим, удовлетворяющей практические запросы не только врачей-физиотерапевтов и курортологов, но и представителей других клинических специальностей.
Возвращаясь к уже начатому изложению собственных, высказанных на этот счёт соображений, отметим так же, что ход жизнедеятельности и, в купе с ней, жизнеспособности, как и их трактовка, могут идти в разных направлениях. Для чего, кстати, выработаны и существуют и свои понятия, и свои давно сложившиеся подходы, содержание и суть которых по мере развития наук претерпевало соответствующие изменения а, порой, и существенно, даже принципиально изменялось, продолжая восприниматься в практической среде в их буквальном представлении, или смысле. Возьмём, к примеру, представления о гомеостазе и адаптации, или,- в непосредственном применении к физиотерапии,- о неспецифическом и специфическом действии лечебных физических факторов (ЛФФ).
Не считая возможным именно здесь и сейчас включиться в дискуссию по выше затронутым, касающихся этих и других понятий проблемам, укажем на главное событие совсем недавнего времени, инициатором которого ровно год назад оказался профессор Г.Н.Пономаренко, совершенно справедливо и обоснованно заявив, что: «развитие любой области знания приводит к попыткам их обобщения, результатами которых являются разнообразные гипотезы, теории и иные виды закономерностей (феномены, кривые, правила и пр.).
Наиболее существенные, устойчивые и повторяющиеся связи между существующими в пространстве предметами и явлениями отражают законы. Их появление отражает попытку глубокого аналитического обобщения разрозненных феноменов учёными. Указанные положения определили необходимость восстановления базовых понятий в физиотерапии, к которым, прежде всего, относится её понятийный аппарат. Его основу составляют атрибуты, категории и законы».
Целиком солидаризируясь и приветствуя своевременность такой постановки вопроса, как и поддерживая необходимость скорейшего, но обоснованного /и, что не менее важно, коллегиального/ его рассмотрения и разрешения, мы бы на первое (по степени значимости) место из числа перечисленных терминов и понятий, требующих безотлагательного обсуждения, поставили бы теорию физиотерапии, как базисный элемент современных методологических оснований нашей, в общем, ещё достаточно молодой науки.
Заметим сразу же, что цитируемый автор, видимо из скромности, не заявил прямо, на что он своевременно и правильно замахнулся, смело шагнув в бурный и далеко не всегда благодарный и прогнозируемый /в силу своей абсолютной новизны/ поток концептуальных действий, чреватых и неожиданностями (включая и открытия), но и возможными просчётами.
Что в значительной, если не решающей и мере, и степени, может оказаться связанным с теми подходами, и той мировоззренческой позицией, которые изберёт посягнувший на эти действия исследователь. Таковые искомый автор всё же хотя и осветил, но уж очень кратко, вполне уместно представив две цитаты, принадлежащие Энштейну и Гегелю, а так же обратившись к выражению Ф.Энгельса о том, что «закон – это форма всеобщности», который выражает общие отношения, присущие всем явлениям данного класса.
Правомерно утверждая далее, что именно познание законов составляет задачу любой науки, в том числе и физиотерапии, и определяет возможности её практического использования и развития. Но, все мы хорошо осведомлены, что даже со времени А.Эйнштейна, не говоря уже о Гегеле и Марксе, только в науке свершился сонм эпохальных не просто событий, а революций.
Принципиальный спор, в своё время возникший между двумя гениями,- Бором и Эйнштейном,- имеет место, как известно, быть и сегодня, и хотя его зачинателей, к сожалению, с нами уже нет, но зато есть в значительной мере порождённая этим спором совершенно новая область философии науки – современная и активно развивающаяся методология научного познания (МНП), предметом которой является изучение тех методов, средств и приёмов, с помощью которых приобретается и обосновывается новое знание.
И, одновременно с методологией научного знания, существует и действует методология существующего знания, исследующая, разрабатывающая и предлагающая для реализации результаты предшествующего исследования.
Совершенно очевидно, что МНП всегда взаимодействовала с другими науками, и прежде всего историей, логикой и социологией науки.
Теперь уже общепризнанным считается тот факт, что в эволюции науки огромную роль играет преемственность научных идей (не поэтому ли мы посвятили практически всю вторую, а отчасти и первую части «Этюдов физиотерапии и курортологии» деятельности наших корифеев, и, прежде всего, профессора А.Р.Киричинского!?), или, иначе говоря, внутренняя логика развития её – науки – понятий и теорий.
Повторим и подчеркнём: внутренняя логика развития её понятий и теорий. Уже поэтому нам показалось излишне поспешным сохранение прежнего авторского (Боголюбов – Пономаренко) утверждения (хотя, по-видимому, на данном этапе ещё приемлемого для студенческого учебника и учебного процесса), касающегося определения физиотерапии (ФТ) как «области медицинских знаний, изучающей действие /тогда как речь идёт о взаимодействии/ на организм природных и искусственных физических факторов, применяемых для лечения больных, профилактики заболеваний и оздоровления», и, как мы считаем, сохранения, поддержания и развития способности к инновационной, гуманистически ориентированной и экологически приемлемой деятельности пациентов.
С пониманием и удовлетворением приняв принципиально важную поправку – дополнение автора – Г.Н.Пономаренко – к прежнему представлению о предмете ФТ, состоящем в том, что таковым, т.е. «предметом изучения ФТ являются физические факторы (токи, поля, излучения, минеральные воды, климат, лечебные грязи) – физическая форма движения материи, определяющая лечебный характер воздействия на различные органы и системы организма», в то же время мы считаем более отвечающим существу происходящего использование слова взаимодействие.
Точно так же следовало бы ещё не раз «взвесить» целесообразность отнесения «лечебного физического фактора» к категории ФТ,- по понятным, как нам представляется, причинам.
Эти небольшие, казалось бы отклонения от темы, связанные с попыткой аналитической оценки в целом исключительно важных, нужных и во многом обоснованных предложений, сделанных профессором Г.Н.Пономаренко в столь важном и интересующем нас направлении, по нашему убеждению, подтверждают наше изначальное представлявшееся суждение о том, в чём прежде всего сегодня нуждается /или – чего ожидает/ от учёных ФТ как наука.
Выше, устами того же Г.Н.Пономаренко, мы уже обращались к А.Энштейну, утверждавшему, что «суть науки заключается в попытке привести хаотическое многообразие нашего чувственного мышления в соответствие с некоторой единой системой мышления». В то же время тот же автор, Альберт Эйнштейн, писал и о том, что «важнейшим уроком физики ХХ века является понимание той особенности формирования теорий, что они не могут быть выведены из опыта, а создаются как бы сверху по отношению к опыту.
Их принципы могут быть навеяны опытом, но не являются индуктивным обобщением опытных фактов.
В то же время развиваемая выдающимся философом нашей современности, представителем немецкой философской школы Куртом Хюбнером концепция во многом совпадает с этим пониманием, но она еще более резко подчеркивает зависимость опыта от теории, дополняя ее, как пишет академик В.С.Стёпин, тезисом о зависимости всей системы развивающегося знания от социокультурного контекста.
Несомненным достоинством концепции К. Хюбнера являются содержащиеся в ней представления о развивающемся научном знании как о целостной органической системе, погруженной в исторически изменчивую социокультурную среду.Понимая принципиальное значение сказанного для анализа и рассмотрения рассматриваемых нами проблем, мы позволим обратить внимание читателей на тот факт, что, по справедливому утверждению В.С.Стёпина, 60 - 70-е годы были переломной эпохой в развитии философско-методологических исследований на Западе.
В этот период осуществился переход от доминирования позитивистской традиции к новому пониманию природы и динамики научного знания. Позитивистская традиция ориентировалась на идеал методологии, построенной по образцу и подобию точных естественнонаучных дисциплин. При этом неявно полагалось, что развитие таких дисциплин осуществляется как взаимодействие теорий и опыта, а все внешние по отношению к этому взаимодействию факторы должны быть элиминированы как не имеющие прямого отношения к методологическому анализу.
Последующее развитие философии науки выявило ограниченность позитивистских идеализаций научного познания. Как альтернативный подход сложилось направление методологических исследований, которое иногда именуют историческим, а чаще постпозитивизмом, поскольку оно пришло на смену ранее доминировавшим позитивистским идеям.
Представители этого направления (Т.Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд, Дж. Холтон и др.) развивали различные концепции, полемизируя между собой. Но их объединяло убеждение, что философия науки должна опираться на историконаучные исследования, учитывать исторические изменения науки и воздействие на ее развитие социальных и психологических факторов.
Все эти подходы оказались характерными и для книги К. Хюбнера "Критика научного разума". Перекличка названия этой книги и великого труда И.Канта "Критика чистого разума", как это точно и уместно подмечает автор этих строк В.С. Стёпин, не случайна.
Идея анализа предпосылок и условий познания, восходящая к И.Канту, предполагает выявление структур, которые определяют границы и возможности научного познания. И если затем учесть его историческую размерность, то эти структуры предстают соотнесенными с конкретными историческими этапами социального развития.
К. Хюбнер последовательно проводит в своем анализе эту стратегию. В его книге систематически выявляются те скрытые допущения, которые определяют направления роста научного знания и способы его включения в культуру.
В самом общем виде науку часто представляют как исследование, добывающие факты и создающее теории, которые опираются на факты, объясняют и предсказывают их. Эти представления конкретизируются в различных методологических концепциях. В философии науки и мышлении естествоиспытателей долгое время господствовала так называемая стандартная концепция. Ее развивала и на нее опиралась позитивистская философия науки. Но она во многих своих положениях выражала здравый смысл ученого, работавшего в эпоху классической науки.
В стандартной концепции полагалось, что факты являются эмпирическим базисом, который независим от теорий и может выносить объективный приговор теории.
В книге обстоятельно проанализированы эти положения и показано, что они содержат изрядную долю методологического мифотворчества. В дискуссиях 60 - 70-х годов, в которые внесли вклад и работы К.Хюбнера, было обнаружено, что эмпирические факты науки всегда теоретически нагружены. Они не являются независимыми от теоретических знаний, а несоответствие теории фактам еще не является безусловным основанием, чтобы отбросить теорию.
Сегодня эти идеи широко известны, но они не сразу укоренились в философии науки, и несомненно оказали революционизирующее влияние на ее развитие.
В книге К.Хюбнера на конкретных примерах иллюстрируется теоретическая нагруженность эмпирических фактов, прослеживается как различные теоретические понятия и законы включаются в процесс их формирования. Но в книге сделан еще один важный шаг - в ней показано влияние на этот процесс также и вне научных факторов.
Эмпирические истины, как подчеркивает К. Хюбнер, являются результатом применения некоторой системы правил. Сами же эти правила имеют сложную системную организацию. Они включают не только идеи, понятия и законы ранее сложившихся теорий, которые участвуют в формировании научных фактов, но и содержат априорные по отношению к науке основания. Эти основания выступают как социально-исторический контекст, совокупность социокультурных предпосылок, которые определяют возможности научного опыта в каждую конкретную историческую эпоху.
Эти же предпосылки детерминируют и характер теоретического поиска, определяя выбор фундаментальных принципов науки и стратегий формирования научных теорий на соответствующем этапе ее исторического развития.
Подытоживая результаты дискуссий 60-70-х годов по проблеме формирования теории, К .Хюбнер подчеркивает, что в каждой теоретической гипотезе имеется слой допущений, который может быть как явным, связанным с экспликацией и анализом принимаемых теоретических принципов, так и неявным, детерминирующим само принятие этих принципов. Во втором случае речь идет об обусловленности принципов социально историческим контекстом, спецификой той исторической ситуации, в которой возникает научная теория.
Реконструкции фрагментов истории науки, которые приведены в подтверждение этой идеи (анализ исторических предпосылок теорий соударения упругих тел Декарта и Гюйгенса, анализ становления общей теории относительности и релятивистской космологии, анализ коперниковской революции в астрономии и др.), представляют интерес не только как методологические, но и как историко-научные исследования. Возможно, историк науки сочтет их эскизными и не во всех деталях убедительными.
Но главная мысль проведена в них достаточно отчетливо – принципы и фундаментальные идеи научных теорий не являются результатом простого обобщения фактов, а содержат априорный компонент, который, однако, не следует рассматривать как абсолютный. Он историчен, и его особенности коренятся в специфике социокультурной ситуации, которая отбирает из огромного множества возможностей научного поиска лишь некоторое подмножество, согласующиеся с характером социально исторического контекста.
В этом пункте К.Хюбнер видит преемственность своих идей с кантовским априоризмом, но он подчеркивает, что в отличие от Канта, априорные допущения, выступающие условием и предпосылкой научного познания, следует рассматривать как исторически изменчивые.
С этих позиций обсуждается в книге проблема взаимодействия теории и опыта. В свое время А.Эйнштейн писал, что важнейшим уроком физики XX века является понимание той особенности формирования теорий, что они не могут быть выведены из опыта, а создаются как бы сверху по отношению к опыту. Их принципы могут быть навеяны опытом, но не являются индуктивным обобщением опытных фактов.
Развиваемая К.Хюбнером концепция во многом совпадает с этим пониманием, но она еще более резко подчеркивает зависимость опыта от теории, дополняя ее тезисом о зависимости всей системы развивающегося знания от социокультурного контекста.
Несомненным достоинством концепции К.Хюбнера является содержащиеся в ней представления о развивающемся научном знании как о целостной органической системе, погруженной в исторически изменчивую социокультурную среду.
В принципе, многие постпозитивистские концепции в большей или меньшей степени разделяют подобные представления о науке, но чаще всего они используют их неявно. К.Хюбнер же пытается их эксплицировать и описать в качестве программы методологических исследований. Эти представления были альтернативой позитивизму, который по существу предлагал трактовку науки как некоторой простой динамической системы, где свойства целого детерминированы свойствами элементов (опытных фактов и теоретических высказываний, имеющих эмпирической оправдание).
Новая трактовка развития науки предложила иное видение - были зафиксированы прямые и обратные связи между системой развивающихся теорий и опытом, а вся система знания предстала как обладающая некоторыми особыми свойствами целостности, нередуцируемыми к свойствам составляющих его элементов. Исторический подход открывал новое поле проблем, поскольку он представлял систему научного знания как исторически развивающуюся и детерминированную социальными факторами. Но для решения этих проблем уже было недостаточно (хотя и необходимо) зафиксировать только историческую изменчивость самой системы знания и социальной среды, в которой оно развивается.
Необходимо еще применить в анализе науки соответствующее представление о строении исторически развивающейся системы. Такие системы характеризуются уровневой организацией своих элементов, иерархией уровней, наличием относительно автономных подсистем каждого уровня, наличием особой подсистемы, (которые выполняют функцию оснований, ответственных за целостность системы, обеспечивающих сохранение ее системообразующих параметров), прямыми и обратными связями между всеми подсистемами и уровнями.
Но самое главное состоит в том, что по мере исторической эволюции в таких системах возникают новые подсистемы и новые уровни организации. Они воздействуют на ранее сложившиеся уровни и подсистемы, меняют композицию и свойства их элементов, приводят к перестройке оснований и в результате этих трансформаций система вновь восстанавливает свою целостность. Но это - уже новая стадия ее исторического развития, новое ее состояние, качественно отличное от предшествующего.
Западная философия науки при исследовании структуры и динамики знания пока не смогла найти адекватного содержательного воплощения всех этих представлений о специфике сложных развивающихся систем. Однако некоторые отдельно взятые аспекты этих представлений можно обнаружить в размышлениях К. Хюбнера.
Он справедливо подчеркивает, что историческое развитие знаний сопровождается переформулировкой уже сложившихся теорий и переинтерпретацией фактов, часть которых вообще может утратить статус факта. При этом принципы, выступавшие на определенном этапе развития науки в качестве фундаментальных основоположений, в новой ситуации также могут пересматриваться. Основанием для такого пересмотра К. Хюбнер полагает не рассогласование между отдельно взятой теорией и фактами, а рассогласование внутри системного ансамбля научного знания, /что, на наш взгляд, справедливой для физиотерапии, да и медицины в целом/. Категория системного ансамбля в концепции Хюбнера является ключевым понятием. Он применяет его как при анализе науки, так и в более широком смысле - при рассмотрении социальной среды, в которую погружена наука и в которой она развивается.
Историческая изменчивость этой среды характеризуется в книге как смена одного исторического контекста другим. А каждый исторический контекст предстает в виде особого состояния исторической системы особого системного ансамбля. К. Хюбнер определяет его в самом общем виде как структурированное множество относительно автономных систем, образующих в своих взаимосвязях особое системное целое. Такие системы частично наследуются из прошлых времен, а частично возникают в новых условиях и образуют иерархию в соответствии с многообразными социальными отношениями, соответствующими каждому конкретному этапу исторической жизни общества.
Итак, как уже полагаем мы, необратимое Время неодолимо рвётся вперёд, и на его волнах рождаются новые идеи, как и утверждаются - теми же Томасом Куном и Куртом Хюбнером - новые постулаты, формулируются новые концепции, не закрывающие старые, но открывающие новые страницы истории и методологии науки.
В этот детерминируемый эволюцией (несомненно высшего накала) исторический период не только не могли не зародиться и получить своё поступательное и мощное развитие такие междисциплинарные подходы, приобретшие статус ведущих научных направлений, каковыми ныне являются системный анализ, синергетика и кибернетика.
При этом, конечно же, сохранил своё значение для той же физиотерапии, как и медицины в целом, диалектико-материалистический метод, и это правильно подчёркивает Г.Н.Пономаренко, но лишь в сопряжении и через призму не только их, но и других новых тенденций и направлений в науке, и прежде всего её методологической составляюшей, чему мы старались и стараемся в пределам наших возможностей уделить необходимое внимание в последних статьях и монографиях, включая «Этюды физиотерапии и курортологии» (2007 - 2008; части 1,2,3).
Вот, собственно, почему, представляя свою позицию по интересующей нас проблеме, как в прежних своих сообщениях, так и здесь, мы продолжаем выступать апологетами междисциплинарных подходов, в то же время пытаемся пребывать на «стыке» прежде всего таких наук, как синергетика, кибернетика, системный анализ в сопряжении таковых с физиотерапией и курортологией, Отдавая таким образом должную дань и нашим учителям, и ведущим представителям нашей современной науки в лице многих её представителей, но, прежде всего, Г.Н.Пономаренко и В.С.Улащика.
В связи и в свете выше сказанного мы не могли не обратить внимания на кажущиеся не близкими к очевидным (или ожидаемым) явления, с которыми вдруг, вроде бы случайно, но с достаточно частой повторяемостью, нам пришлось встретиться.
Например, с явно очевидной и позитивной динамикой выживаемости животных – белых крыс линии Вистар с различными, вызванными у них видами экспериментальных патологических моделей – под влиянием различных моно- и, особенно комбинированных, преимущественно физиотерапевтических воздействий.
Имея теперь основания отнести её (эту динамику) к фактами, являющимся свидетельствами того, что мета системные переходы по В.Ф.Турчину, значительно чаще имеют место быть не только и не столько мостом между уже состоявшимися теперь эпохами в развитии нашей планеты, биосферы, биоты, человечества и его популяций, сколько неотъемлемым инструментом каждой индивидуальной жизни.
Более того, «сквозной лестницей генетической вертикали» меж всех этажей Жизни (жизней), начиная от их «фундамента», и завершая «крышей». Или (пользуясь более близкими нашим медико-биолого-физиологическим представлениям понятиями) назовём таковую сформировавшейся функционально-структурной, глубоко иерархизированной и динамичной, сложившейся в ходе эволюции и продолжающей эволюционировать управляюще-регулирующей конструкцией, обеспечивающей динамическую целостность и единство всех подсистем, органов и тканей ЖС, где в качестве основной структурно-функциональной единицы выступают не только клетка, но и особь, а для человека – ещё и популяция и т.д.
А это означает, что и в них (клетке, ткани, органе, особи и их популяциях) не могут не работать механизмы тех же обратных связей, как и связанные с ними метасистемные переходы.
А их функциональными звеньями не могут не быть те же феномены стадийно протекающей адаптации (а, если полнее, то приспособления) с характерными для них (и в них) стресс - реакциями по Г.Селье, тетрадами по Гаркави-Квакиной-Уколовой, доминирующими функциональными системами по П.К.Анохину, поведенческими квантами по К.В.Судакову, включая учения о доминанте, парабиозе и других удивительных феноменах жизни.
Очевидно, что в представленной картине необходимым элементом является интуитивно ощущаемая гениями нашей науки (И.П.Павлов) самоорганизация. Последняя ярко проступает на примере того же Павловского рефлекса, феноменальных открытий Ильи Пригожина и последователей его идей.
Но есть ли им - нашим пока ещё сентенциям - и, прежде всего, нашей гипотезе о существовании и действенности по отношению к человеку такого механизма - /помимо уже высказанных ранее предположений о метасистемных переходах и, особенно, «S-феномене»/ - хоть какие-то, но весомые, более того, доказательные и даже аксиоматические основания? При чём не вообще, а применительно к конкретной особи? По отношению к экспериментальным животным, нам, как мы полагаем, это удалось доказать. Но можно ли их экстраполировать на человека и человеческие популяции? Мы считаем, что в обще теоретическом плане - да, и сама практика, в том числе и применения современных гидротерапевтических и бальнеолечебно-восстановительных и оздоровительных технологий это подтверждает.
Как нам представляется, таковые - принципы и механизмы, как и предопределяющие их закономерности, причём не только детерминистстического, но и стохастического «толка», не только существуют, но и является в Природе универсальными. Получив, в частности, своё отражение в так называемом «S-феномене», с коим мы в повседневной жизни сталкиваемся постоянно.
Если, например, стоя едем в троллейбусе, да ещё без опоры, оказываясь при резком, неожиданном подчас торможении, в весьма неприглядном и состоянии, и положении …
К нему, этому феномену, ранее мы не раз уже обращались, и полагаем, обратимся, но несколько позже вновь. При его тщательном изучении, как и рассмотрении проблемы взаимодействия ЖС с внешней средой (ВС) в целом (Медицинская реабилитация, курортология, физиотерапия; №4; 2007) мы сочли возможным прийти к следующему убеждению.
Если «генетическое древо» передаёт каждой особи опыт, достигнутый предками в виде приобретенных ими тех же тетрад (по Гаркави), как и построенных на них «этажей» их жизнеспособности, включая так же и доминирующие функциональные системы (по П.К.Анохину), и стадии адаптации (по Ф.З.Меерсону) и т.п., то, его же – генетического древа – вертикаль в ходе эволюции не только не могла, но и должна была предусмотреть возможность «продвижения по древу» всей совокупности жизненно важных функциональных - «организменных» - свойств особи /и её самой, как и её подсистем/, с одной стороны, и надорганизменных /в том числе и популяционных/, с другой.
При чём не только вверх и вперёд – в неведомую, но необходимую для развития новизну. Но, и «вниз» или «назад» – для реализации, в случае особой (жизненной) необходимости, задачи самосохранения. И не только его,- имея в виду достижение наиболее простым, быстрым и наименее затратным путём обеспечения стабилизации или сохранения устойчивого /стационарного/ состояния, с тем, чтобы затем целостность могла выбрать и принять адекватное ситуации и возможностям решение.
Чему, кстати, фрагментарными примерами могут служить: та же кривая «доза-эффект», «стимул-реакция», как и до фоновое, и над фоновое реагирование, свершаемые по авторегуляционному и герметическому механизмам, с обязательным участием механизмов обратной связи и учётом принципов гомеостаза, эффективности и компромисса – по Уголеву, и т.п.
В том числе и возрастного аспекта, естественно, требующего периодического соскальзывания по генетической вертикали вниз для самосохранения. При чём, при минимальных затратах, особенно в связи с ограниченностью резервов, или отсутствием таковых (старость., дистресс, декомпенсация).
Не только логика, а сама жизнь, как и, конечно же, её научно исследованные и представленные ныне - эволюционные - основы подсказывают, что такие механизмы, и не только для ваше указанных целей, не могли не быть выработаны, коль скоро вертикаль эта существует не века и тысячелетия, а - миллионы лет, устремляя живое к бесконечному приспособлению.
В ходе которого Жизнь совершила (продолжает совершать и теперь) ряд последовательно крупных, эпохальных (метасистемных по Турчину) – (см.: часть 2; схема 1) переходов!
А сколько их мелких, промежуточных, дополнительных, и не только в планетарных рамках, биоте, биоценозе, этносе, популяции, и, наконец, а в жизни каждого их представителя, особенно человека?!
Но, почему и как это происходит? Да потому что развитие ЖС свершается не по линейной модели Галилея-Нъютона, почву для которых создали Гюйгенс, Кеплер и другие выдающиеся учёные нашего Великого научного Прошлого.
Оно подчинено не только линейным правилам, но и законам не линейной и не равновесной динамики. Преподнесшей нам после механистической концепции природы и концепции необратимости и термодинамики, в которых мы – медики – и сегодня, хотя и отчасти, но всё же пребываем, когда ограничиваемся рассуждениями об адаптации и её двух стадиях.
Или, исследуя триаду реакций по Гаркави, на этом ограничиваемся, выделяя их, во-первых, из тетрады, но, что самое главное, отрывая, или, точнее, разрывая на самом важном – переходном – отрезке их совокупную, стремящуюся вверх (а, когда надо, и вниз) непрерывно растущую многоэтажную конструкцию функционального /а, при необходимости, и структурного/ приспособления. К тому же ещё не только, и не столько по прямой, сколько по спиралевидной S-кривой – в полном соответствии с универсальными законами Природы.
Представленными в новых и новейших парадигмах и концепциях, начиная от концепции дискретности и непрерывности, как и квантовой механики, и завершая концепциями сложноорганизованных систем и синергетики.
Указывая так же, помимо не линейности, ещё на одну исключительно важную, лишь упомянутую ранее особенность процесса развития живого, заключающуюся в его не равновесности. Заметим, к слову, что, скорее, для наглядности /и, возможно, ускоренно упрощённого перехода от нашего, пока ещё как правило, линейного мышления к не линейному/, её - ЖС – можно, весьма условно, уподобить существованию Пизанской Башни.
Башня эта, как известно, стояла и стоит до сих пор, выполняя колоссальную работу по поддержанию своего неравновесного положения. И почему-то, а, точнее, поэтому и не падает. И хотя аналогии между живыми и не живыми системами здесь более чес условны и, по-видимому, не очень уместны, но и живая, и не живая
Природа едина и развивается по единым законам. Тогда почему всё же та же Пизанская (неравновесная) Башня стоит, а пожилые и старые, уже утратившие свои резервы люди, даже без высококвалифицированной медицинской помощи, пусть даже далеко не все, но продолжают не просто существовать, но и сохранять социальную значимость и активность?
Учитывая главную, отмеченную выше особенность живых систем – их неравновесность, и, вместе с этим, очевидную (как у той же Башни) устойчивость, можно и нужно искать выше указанным феноменам дополнительные объяснения в тех же универсальных закономерностях и свойствах, и не только живой, но и так называемой не живой природы.
В которой, кстати сказать, метаболической горизонтали, необходимой для пополнения внутренней, и, тем более, свободной энергии, как у нас, «живых»», практически нет. Что же тогда есть (или осталось) для тех, кто, казалось бы, исчерпал свои резервы, или подошёл к их пределу!? Неужели - ничего?
Или, быть может, всё-таки есть такой процессинг, или безусловный «рефлекс возврата» на более низкий, требующий значительно меньших энергетических трат уровень жизнедеятельности, сложившийся в ходе эволюции вида и нацеленный на самосохранение?
Но тогда, во-первых, для свершения такого экстра ординарного акта (или кванта своего поведения) он - индивидуум - должен располагать необходимой «симбиотической» энергетической подпиткой, и - не изнутри (резервов нет, или они на пределе), а извне, но ещё и изнутри, и извне при каком-то нижайшем уровне энергопотребления, и в то же время не опосредованно, а прямо, что для тела, как физической – материальной – субстанции, возможно лишь через физические, но уже полевые, а не вещественные взаимодействия.
А, во-вторых, таковой – «рефлекс на самосохранение» - должен получить и закрепить (найти) своё представительство в геноме индивидуума. И, наконец, в третьих, такого рода рефлекс, очевидно, мог бы быть сформирован в ходе естественного отбора и представлен в генетическом дереве, но при наличии как внутренних (потребность в таковом), так и внешних (прежде всего энергетических) предпосылок для выработки данного механизма, требующих, однако, ничтожно малых затрат (или «платы») за тот «трудовой вклад», который, в порядке необходимого исключения, вносит среда за сохранение её – жизни – неотъемлемой функции самосохранения.
Выделив и проанализировав эти условия, мы с очевидным удовлетворением нашли для них необходимые теоретические основания, а, точнее, только для третьей и второй выделенных нами предпосылок. Фундаментом для них послужили, с одной стороны, гипотеза каскадной геномной переквазировки (А.А.Горлов, А.В.Шатохин, 2001), а, с другой, концепция глобального эволюционизма Эриха Янча (1999) и Н.Н.Моисеева (1986; 1989; 1990; 1995). Содержание последней уже подробно излагалось в наших последних монографиях (2006 - 2007гг.). А вот оригинальная идея геномной переквазировки, хотя и вызвала большой интерес в теоретическом плане, своё прикладное, более того, плодотворное выражение стала находить только теперь, в связи с чем, её дальнейшему раскрытию будет посвящено следующее сообщение.
Таким образом, без должных методологических оснований /кроме уже высказанных предположений/ осталась лишь первая из названных нами предпосылок.
Стремясь,- пока гипотетически, и, лишь отчасти, логически,- восполнить этот пробел, мы всё же осмелились предположить возможность «скольжения» индивидуума, оказавшегося в выше указанной ситуации, по генетическому вниз ....
Но таковое вне Законов Природы не возможно, однако, будем считать, что оно – это скольжение вниз по «созданной» эволюцией генетической вертикали всё же свершается: с единственной целью - самосохранения. Где, однако, та «сила», которая тому способствует? Теперь уже, с учётом высказанных выше соображений, смотря на Пизанскую Башню, можно, скорее, предполагать, чем утверждать, что есть такая реальная сила в Природе, которая её - эту Башню /как и нашу – в определённые периоды - жизнь/ поддерживает. С одной стороны, это воля Человека и Человечества, желающих сохранить это великое творение человеческих рук и разума для будущих поколений, а, с другой это та же воля и Разум, но зиждущиеся и на безусловной силе - силе гравитации.
Конечно же, это только гипотеза, строящаяся не на сентенции «спасение утопающих - дело самих утопающих», а на новых, теоретически обусловленных и представленных знаниях. Включая и на наличии в самом организме скрытых от нас «запасов» собственной свободной энергии.
Особенно, если мы вспомним, что имеем дело, помимо гравитации, ещё и, да и, прежде всего, с водой, как основной системно-атомарной составляющей организма. А тут ещё вдруг появились новейшие и совершенно оригинальные технологии, основанные на той же воде почти во всех её функциональных ипостасях, свойствах и проявлениях, сведенных к тому же воедино и ставших управляемыми?
Действующее же начало коих - та же вода с её уникальными свойствами. Что и позволяет ещё в большей мере утвердиться в предположении о возможном участии поля гравитации в поддержании её /а, значит, и особи/ не равновесности, как и свободном – конечно же, не только падении – а скольжении по «генетическому древу» вниз, не боясь отсутствия или ничтожной малости оставшихся у нас резервов. Имея при этом в виду, что гравитационное взаимодействие - самое слабое из всех других взаимодействий, и, в то же время, памятуя об одном замечательном свойстве этого - гравитационного - поля: все находящиеся в нём тела испытывают ускорение, не зависящее ни от материала, ни от их физического состояния.
Согласно существующим представлениям (Г.М. Маленков, А.Г.Маленков, 1987; Л.З.Тель, 2001 и др.) организм привычен к определенным значениям силы тяжести и не выработал приспособлений к ее изменению, поскольку филогенетически с такой ситуацией Живому сталкиваться не приходилось. Филогенетически все живое адаптировалось к постоянной силе тяжести, равной lg.
Многочисленные способы передвижения животных, перемещение воды и соков у растений, образование органических осадков на дне водоемов, да и самой почвы – всё основано на силе гравитации. Однако, выше сказанное цитируемые авторы тут же дополняют утверждением, что нельзя сказать, что живому незнакомо ощущение невесомости.
«Парящая в высоте птица, использующая восходящие воздушные вихри, либо рыба или иное водное животное; чей вес уравновешивается выталкивающей силой воды - находятся как бы в состоянии невесомости. Но подавляющее большинство сухопутных животных; как и наши далекие предки, постоянно подвержены силе земного притяжения, которая стала для них привычным и неотъемлемым фактором внешней среды. Гравитация играла и играет существенную роль в развитии живого.
Некоторыми исследователями даже выдвигается всеобщий принцип стимула к развитию: «Жизнь противостоит гравитации». Вот что говорится по этому поводу: "На поверхности суши активное перемещение макроскопического биообъекта непременно связано с преодолением гравитационного поля. Естественно, что жизнь делает это максимально экономично, везде, где это возможно, используя гравитационное поле и любые биосферные следствия его существования, заставляя его работать на себя»... и далее: «Жизнь противостоит гравитации уже в своих элементарных проявлениях: рост растений, движение животных и т.д. В этих каждодневных, привычных явлениях можно увидеть общие принципы, посредством которых осуществляется закон противостояния гравитации". После чего в статье делается ряд эмпирических обобщений: энергия для работы против сил гравитации черпается из внешнего источника; источником этим в конечном счете является солнечное излучение: в процессе развития систем, противостоящих гравитации происходит обучение, а - значит - накопление информации (Маленков Г.М. Маленков А.Г. 1987).
По утверждению тех же авторов, высказанные положения достаточно серьезны, но относятся скорее к проблемам развития и эволюции. Их же - цитируемых исследователей - задача несколько проще: показать возможность воздействия гравитации и ускорений на организм и последствия этого воздействия. Можно предположить, что гравитация играет по отношению к живому отнюдь не ведущую роль, - однако развитие цивилизации, особенно в наше время, внесло в проблему гравитации определенные коррективы. В последние десятилетия организм человека встретился с необычным для него, не встречаемым ранее в истории явлением - перегрузками. Рост скоростей передвижения влечет и рост перегрузок. Человек, экспериментальные животные и растения столкнулись с перегрузками (когда «сила притяжения» превосходит привычные lg) и с невесомостью, когда сила притяжения равна нулю (во вращающихся на орбите искусственных аппаратах, постоянно находящихся, по сути, в состоянии свободного падения) или меньше ее в несколько раз (на Луне). Перегрузки можно испытать и на земле при ускоренном движении определенного аппарата, в котором находится организм (самолёт на взлёте), либо даже при равномерном движении, но не по прямолинейной траектории. Невесомость то же можно смоделировать
Механизм воздействия перегрузок основан в первую очередь на перераспределении жидких сред организма - крови, межтканевой жидкости, лимфы. Поэтому во время перегрузок очень важно положение тела по отношению к вектору дополнительной силы тяжести. Несмотря на предпринимаемые меры, организм может выдержать перегрузку не более нескольких (5-8)g.
Отрицательные или повреждающие факторы при перегрузках и невесомости различны. Наиболее неадекватен для наземного организма фактор невесомости. Человек рождается, растёт и развивается в естественных условиях только под действием сил земного притяжения. При этом важно подчеркнуть, что и делают цитируемые исследователи: сила земного притяжения формирует топографию функций скелетной мускулатуры и гравитационные рефлексы. Вся координированная мышечная работа формируется в условиях сил земного притяжения.
Вегетативное обеспечение мышечной активности так же во многом зависимо от силы гравитации. В частности, кровообращение построено на факторе силы притяжения. Она способствует току крови по большинству артерий, препятствует току крови по венам нижней половины тела, в связи с чем в организме формируются механизмы, способствующие венозному кровотоку.
По данным теории относительности инерионная масса непостоянна. При ускоренном движении, когда скорость приближается к световой, равной 300 000 км/сек, инерционная масса возрастает: причем, тем больше, чем ближе скорость тела к скорости света. Достигнуть ее любое тело, обладающее массой покоя (даже элементарная частица с массой покоя не равной нулю), не сможет, поскольку масса возрастает до бесконечности, и потребует для своего ускорения бесконечной энергии, которой не найдется во всей Вселенной. Для измерения ускорения (а, следовательно, и реакции опоры) используют единицу, кратную lg. Так, если ускорение a=2g, говорят о двукратной перегрузке, если a=3,5g - перегрузка равна трем целым и пяти десятым земного притяжения. В некоторых случаях учитывают вектор ускорения. К примеру a =g означает, что движущийся объект тормозится с отрицательным ускорением, равным трем земным притяжениям. Впрочем, физиологический эффект и ускорения и торможения одинаков и будет зависеть лишь от значения абсолютной величины ускорения.
Имеются так же определенные указания на то, что даже ничтожные суточные изменения гравитации, и связанные с изменением положения Земли относительно Луны и Солнца, - не безразличны для живого. Так, минимальным гравитационный вектор будет в полдень, максимальным - в полночь (имеются в виду астрономические понятия). Резкие изменения от максимума к минимуму и от минимума к максимуму приходятся на 4 -7 часов и 16-19' часов соответственно (время астрономическое для каждой точки Земли). Статистика же говорит о том, что именно на эти часы падает максимум смертей, как, в прочем и родов. Связать это только с гравитацией неправомочно, но и игнорировать ее влияние не следует.
Понятно, что мы с большим удовлетворением восприняли и уже именно поэтом представили здесь столь заинтересовавшие нас данные цитируемых авторов, коль скоро они не только не противоречили, но и, наоборот, явились весомым аргументом в пользу выдвинутой нами гипотезы. И это несмотря на ряд спорных, или, лучше, дискуссионных, авторских (Г.М. Маленков, Л.З. Тель) положений, в том числе и о том, что «организм при-вычен к определённым значениям силы тяжести и не выработал приспособлений к её изменению, поскольку филогенетически с такой ситуацией живому сталкиваться не приходилось». Тем самым как бы отделяя ЖС от «внешнего Мира», её же и породившего. Между тем итоги новейших исследований в различных областях знания и познания, связанных с возрастающим проникновением во все сферы науки концепции самоорганизации (или синергетики), убедительно свидетельствуют о неправомерности существовавшего прежде, а для многих верного и теперь противопоставления ЖС не живому, приближая к завершающему решению проблемы её - жизни - происхождения. Более того, междисциплинарные изыскания, - а мы избрали именно этот путь,- как и аналитическая оценка созданных таким образом моделей, позволяют полагать, что в конкретных условиях действительности возникают процессы самоорганизации и в так называемой косной материи.
А это означает, что наша так называемая Внешняя Среда, и мы - Человечество - вместе с нею являем собой УНИВЕРСУМ самоорганизующихся процессов, в которых наряду и, прежде всего, с солнечной энергией, своё и обязательное место принадлежит и силе /полю/ гравитации. Что и своими примерами блестяще подтверждают цитируемые авторы, не подчёркивая почему-то положения о том, что именно во флюктуациях и, прежде всего, живая природа нашла выход на стезю инновационной эволюции, именно через неё - флюктуацию - ведёт к усилению порядка. А тут - организм человека, ставшего не только наблюдателем, но и творцом в Природе, вдруг, оказавшись связанным с этой - гравитационной - силой, представляющей лишь одну из четырёх первостепенных сил фундаментального взаимодействия в Природе, выступает лишь только для того, чтобы противостоять Ей?! И, может быть, да и, скорее всего, - всё на самом деле должно восприниматься если не наоборот, то уж, во всяком случае, по другому. А именно: в достижении при всех вариантах «многосилового» взаимодействия таких оптимальных - не линейных и не равновесных - отношений, при которых будет обеспечиваться адекватная ситуации, и, следовательно, достаточная для самосохранения жизнеспособность конкретного индивидуума.
При осмыслении материалов, подобранных для продолжения дискуссии, касающейся построения современной теории физиотерапии и представлений о механизме действия физиотерапевтических факторов (ФТ), в ходе подготовки очередного, и, в данном случае, последнего сообщения на эту тему, у нас не раз возникало, и на это мы неоднократно указывали, чувство некоторого беспокойства: не злоупотребляем ли мы вниманием заинтересованных в рассматриваемой проблеме читателей? К коим в первую очередь мы относим врачей-физиотерапевтов, включая сотрудников санаторно-курортных и других, в том числе учреждений нового, восстановительно-реабилитационного и оздоровительно-рекреационного типа, которые уже накопили свой, немалый практический опыт в избранной ими сфере деятельности. Как и, несомненно, сформировали свои, подчас оригинальные, но, нередко, и спорные представления о принципах и о механизме действия используемых ими с лечебно-восстановительной и превентивно-оздоровительной целью природных, преимущественно физических и других факторов. А тут, вдруг, – мы!? Пользуясь авторитарностью представителей науки, и, зачастую, основываясь на её ставших классическими утверждениях, включая дисциплины, казалось бы, совершенно далёкие от медицины (в силу, как правило, прикладных запросов и интересов врачей, представляющих в основном специалистов «лечебного дела»), вольно или невольно ограничиваем их собственную инициативу и творчество, как и устремления таковых к нововведениям. Но, возможно, это не так, и даже - совсем наоборот?!! Всё то, что мы ранее освещали в своих прежних статьях, основанных на результатах собственных исследований, но в их сопряжении с соответствующей литературой, действительно позволило обнаружить для себя нечто принципиально важное, инновационное, что ещё не ведомо, или лишь отчасти знакомо читателю, однако, не входит в круг его официально обозначенных обязанностей? И, вместе с тем, представляет базовое значение с точки зрения выбора действенной стратегии не только в физиотерапии?! Тем более, что ситуация в представляемой нами области, да и во всей социально-экономической сфере не даёт повода для успокоения. Хотя бы потому, что по данным международной организации CIA Wordl Factbook 2006 (цитируется по Г.Л. Апанасенко): «Украина занимает второе место в мире после Ботсваны по темпам «естественной убыли» населения: 5,57 на тысячу населения (В Ботсване – 6,42). По этому показателю мы опередили даже Россию: у нашего северного соседа этот показатель составил 4,74 на тысячу россиян» («Зеркало Недель»; №2; 19 января 2008; стр.14). Ситуация, как мы полагаем, если и не является критической, то весьма близка к ней. И потому требует не только разработки и принятия, но, главное, осуществления результативных,- (чего статистика пока зарегистрировать не может),- мер. При чём таких мер, которые бы предполагали одновременное многоуровневое, эшелонированное и последовательное выполнение программно- целевых, как кратко (годовых), средне (трёх – пятилетних), так и долговременных системно-комплексных мероприятий. Где восстановительно-реабилитационной и превентивно-оздоровительной медицине, фундаментальной основой которой были и остаются физиотерапия, курортология и лечебно-оздоровительная физическая культура, всегда принадлежало и, в особенности, принадлежит теперь своё, никем и ничем невосполнимое место, как и своя, специфическая роль, а так же и своё, особое значение и назначение. Дополнительные, но веские тому обоснования ныне не только существуют, но и уже дают пусть, хотя и обобщённо (концептуально), но в то же время конструктивно представляемые, более того, активно действующие и теория, и атрибутика, как и сформированные на их базе принципы новой физиотерапевтической парадигмы. Основание которой, наряду и помимо традиционно признаваемой и развиваемой отечественной наукой нейрогуморальной, дополненной затем эндокринно-иммунной компонентой концепцией, составляет, на наш взгляд, «симбиоз»:
призванную координировать,- в соответствии и во исполнение знаний и опыта «вертикальной – генетической» и «горизонтальной – метаболической»» оси,- деятельность как всей системы, так и её частей, сообразуя их функционирование с её (системы) целями и задачами,
представленными,
в качестве исходно допустимого нижнего предела
сохранением способности к выживанию,
как среднего оптимума
обеспечением адекватного условиям и ситуациям количества и качества жизни,
и, как высшего оптимума - в дополнение к ранее сказанному -
представлением себя в будущих поколениях, как и достижением новизны (инноваций) в своей творческой деятельности.
Последним умозаключением мы, по сути, подвели очередной, но пока предварительный итог всему тому, что было подвергнуто,- но ещё не завершено,- аналитическому рассмотрению, представленному нами ранее в предыдущих сообщениях, и теперь – в заключении к таковым. Одновременно с этим, уже в первых наших «этюдах» мы акцентировали и своё, и читательское внимание на темпах «естественной и не совсем естественной убыли». Особое место при рассмотрении которой не могло не быть отведено проблеме старения. Тем более, что относительно недавно,- в 1981 году,- профессор В.М. Дильман подарил нам удивительную книгу «Большие биологические часы», раскрыв, и, очевидно, не случайно, содержание своей монографии следующим подзаголовком: «Введение в интегральную медицину» (Издательство «Знание».- Москва.-1981). Предпослав ему – этому подзаголовку – следующую, глубоко заинтересовавшую нас мысль о том, что: «у высших организмов, включая человека, старение непосредственно связано с механизмом развития, а именно те же самые факторы, которые обеспечивают развитие организма, продолжают действовать и после его завершения, являясь одновременно и причиной, приводящей к старению. Так как механизмы развития реализуются по жёсткой генетической программе, то соответственно и признаки нормального старения исключительно единообразны у всех особей каждого вида, включая человека» (стр.3). Далее, уточняя и как бы иллюстрируя это положение, он утверждает, что «в естественных условиях из многих сотен известных болезней лишь 8 – 10 служат причиной смерти каждых 85 человек из 100 в пожилом возрасте. Но то, что эти болезни возникают обязательно, как бы по определённому плану, начертанному механизмом развития, является источником оптимизма. Действительно, если бы старение и болезни, сцепленные с ним, возникали вследствие действия множества разнообразных и случайных причин, то это бы крайне затруднило поиски противодействия их развитию. Одновременно, для того, чтобы оптимизм вышел за пределы теории, необходимо познание тех механизмов, которые, с одной стороны, определяют развитие организма, а с другой,- приводят к трансформации программы развития в программу старения» (стр.2 – 3). Приостановив на этом попытку анализа и интерпретации приведенных выше авторских мыслей, обратим внимание читателей ещё на одно утверждение цитируемого исследователя, которым он во многом, но далеко не во всём, мог бы объяснить те события, как и некоторые из их причин, с каковыми мы ныне столкнулись. В данном случае речь идёт о той ситуации, которая внезапно вошла в наше бытие (да и сознание то же), и вот уже два десятилетия и в России, и на Украине проявляется ростом смертности населения с переходом его значений в «запредельную зону». Тем самым, предупреждая общество о возможной необратимости возникшего феномена со всеми вытекающими из него социально – экономическими последствиями. И, одновременно, побудив нас представить в заключающей эту книгу работе и своё видение, и свои, пусть не бесспорные соображения относительно этой острейшей проблемы. Хотя бы потому, что этот феномен, даже если не принципиально, то всё-таки отличается от процесса «естественной убыли»: прежде всего, своей «приверженностью» не столько людям пожилого и старческого, сколько лицам среднего и даже молодого, а, значит, трудоспособного и творчески активного возраста,- к тому же с акцентом на мужской пол.
Заметим здесь же, что согласно В.П.Попову и И.В. Крайнюченко [Глобальный эволюционизм и синергетика ноосферы] и другим авторам, «тенденция увеличения срока жизни устойчиво наблюдается в течение последних 40 тыс. лет: от 20 лет (каменный век) до 40 лет (19 век) и 80 лет (20 век)». Таковая (тенденция) наблюдается «как в развитых, так и в развивающихся странах. Восток с некоторым отставанием повторяет путь Запада, хотя и ускоренно». На этом основании цитируемые авторы приходят к заключению, что «депопуляция протекает лишь тогда относительно безболезненно, если она проходит с учетом имеющихся в геноме программ депопуляции. Сокращение рождаемости в Европе никто на бытовом уровне не переживает, а вот попытка снизить рождаемость в Китае волевыми методами создает большую напряженность в социуме этой страны. Можно сделать вывод, что концепция депопуляции осуществляется пока без вмешательства воли ноосов и происходит как процесс биологической саморегуляции и адаптации. Видимо перенаселенность (как стало ясно относительно недавно) Земле не грозит. Изложенное подчеркивает неизбежность действия законов эволюции. Человечеству надо только отслеживать отклонения хода развития от этих законов и помогать эволюции вернуться в оптимальное русло. Биосфера неоднократно осуществляла депопуляцию многих видов живых существ, поэтому принято считать, что биомасса биосферы сохраняется практически одинаковой. Программа депопуляции заложена в объединённом геноме биосферы. Меняется только видовое наполнение биосферы».
Существенным дополнением к описанным выше, и, возможно, всё же дискуссионным - в плане их трактовки - тенденциям в развитии человечества могут служить следующие статистические данные.
В «странах Запада (Великобритания, Франция, Германия, Швеция, США и др.) за последние 100 - 150 лет наблюдался более чем двукратный прирост продолжительности жизни. В значительной мере он был обусловлен [цит. по И.А. Гундарову [«Почему умирают в России, как нам выжить?- Москва; 1995] снижением в 10 - 17 раз детской смертности.
Этот прирост отмечался и среди взрослого населения. При чём положительной динамике демографических процессов не смогло помешать даже возрастающее ухудшение экологической ситуации.
Поразительными, однако, и кажущимися парадоксальными,- и мы об этом уже неоднократно сообщали,- следует считать не столько описанные выше явления, сколько тот факт, что в России (а, точнее, в бывшем СССР) за 100 - летний период (1886 - 1986г.г.) средняя продолжительность жизни так же увеличилась. При чём более чем вдвое - с 31 года до 65 лет у мужчин и с 33 до 74 лет у женщин [цит. по И.А. Гундарову, 1995, стр.5-6]. Попытка объяснить этот феномен, и, как нам кажется, не без оснований, уже получила отражение в наших последних монографиях. Учитывая таковой (выше указанный феномен), и даже базируясь на нём, нам вдруг представилось, а … не в «объятиях» ли этих данных, свидетельствующих, казалось бы, об устойчивом демографическом благополучии советской популяции,- конечно же, не по своей вине,- оказался профессор В.М. Дильман, высказывая свой оптимизм? И удалось бы ему сохранить свою оптимистическую настроенность, или, наоборот, утратить её, если бы он стал свидетелем событий, «ознаменованных» и в России, и в Украине возникновением никем не прогнозировавшегося и не ожидавшегося феномена депопуляции? Но, по-видимому, связанного, как следует из выше сказанного, с не адекватным прикосновением (вмешательством) человечества – в лице бывшей советской, да и других его популяционных составляющих - в объединённый геном биосферы, о котором писали В.П. Попов и И.В. Крайнюченко?!
И пусть такой вопрос читателем был бы отнесен, по меньшей мере, к числу не корректных, а наш ответ на него - неожиданным, но для нас он прозвучал бы совершенно однозначно, и только положительно. По нашему глубокому убеждению, профессор В.М.Дильман практически вплотную подошёл к определению биологической сущности не только старения, но и возможных, прежде всего биологических, хотя и не исключена, а, по утверждению, И.А. Гундарова, доказана и социальная) причин демографической динамики, в том числе и депопуляции:
«Если условием жизни является стабильность, то в равной мере условием развития является запрограммированное нарушение стабильности. Соответственно, наряду с законом постоянства внутренней среды организма существует закон отклонения гомеостаза, или, точнее, оба этих закона отражают то единство противоположностей, которое обеспечивает и развитие, и само существование развивающейся живой системы. Иными словами, закон постоянства гомеостаза и закон отклонения гомеостаза являются двумя проявлениями одного общего закона»,- так, с полным на то основанием, утверждает М.В. Дильман. С неумолимой логикой утверждая и подчёркивая далее, что: «…Эволюция живой природы и история развития смерти от внешних и внутренних причин в этом случае во многом взаимообусловлены. Поэтому естественно, что наиболее фундаментальное значение имеет познание механизмов, определяющих эволюцию живой природы. Это существенно расширяет возможности целесообразных воздействий, направленных на торможение скорости старения, болезней, сцепленных со старением, и тем самым – на увеличение видовых пределов жизни» (1981;стр.200).
Однако, благодаря последующим фундаментальным разработкам, и, в частности, В.И.Донцова с сотрудниками (Донцов В.И., Крутько В.Н., Подколзин А.А. Старение: механизмы и пути преодоления. М.: 1997), мы знаем теперь о причинах и механизмах старения гораздо больше, чем четверть века тому назад. Более того, согласно исследованиям этого же научного коллектива, как и представителей других научных школ, использовавших для рассмотрения процессов регуляции сложных развивающихся систем адекватный для этих целей теоретический аппарат - теорию самоорганизации И. Пригожина и М.Эйгена, сложилось концептуальное представление о том, что высоко организованные многоклеточные организмы состоят из огромного числа делящихся клеток, составляющих различные ткани и органы. Которые, в свою очередь, растут и самообновляются различными темпами. Таким образом, само существование многоклеточных связано с надежными системами координации и взаимосогласования процессов клеточного деления и тканевого роста, знание которых получило теперь мощный толчок к своему развитию. Одним из важнейших понятий в этой области явился "гиперцикл", каковой определяется как "принцип естественной самоорганизации, обусловливающий интеграцию и согласованную эволюцию системы функционально связанных самореплицирующихся единиц".
Цитируемый автор - Донцов В.И. - применил теорию гиперцикла для анализа процессов межклеточной регуляции пролиферации тканей, представив доказательства о существовании специализированной клеточной системы регуляции пролиферации тканей (Успехи современной биологии. 1986. Т. 101. Вып.1. С. 18;«Иммунобиология постнатального развития». М.:РАН, МОИП. Наука. 1990). Что позволило ему внести свой, фундаментальный – новаторский – вклад в разработку проблемы старения, включая как её теоретическую, так и прикладную составляющие (Донцов В.И., Крутько В.Н., Подколзин А.А. Старение: механизмы и пути преодоления. М.1997). Он же, по-видимому, впервые, и не только для практических врачей, изложил представления зарубежных геронтологов относительно сущности старения – как основного закона изменений организма.
Главным начальным моментом рассмотрения любого процесса в природе,- как справедливо утверждает автор,- является определение его, что требует выяснения сущности и причины, которые трактуются методологически как основной закон, определяющий этот процесс. При этом методологически важным является то, что причина, сущность и само определение термина явления или процесса формулируются как ПРИНЦИП, лежащий в основе этого процесса. Для старения такой принцип известен: сущность старения - это снижение жизнеспособности организма в течение жизни. Это определение необходимо и достаточно для описания сущности, основного закона и определения термина старения как глобального процесса бытия вообще и жизни живых организмов в частности. Оно оказалось достаточным для построения наиболее точной до настоящего времени математической теории старения Б. Гомперца. Заменив общее понятие жизнеспособности на количественный и точный критерий статистики - смертность, Б. Гомперц получил возможность количественно оценивать степень старения для популяций, что нашло свое применение в популяционной геронтологии.
Более того, такой подход оказался плодотворным и для понимания глобальной причины старения - в основе формулы Гомперца лежит представление о саморассеянии жизнеспособности со временем как естественном самопроизвольном процессе, что сразу же дает возможность сравнивать старение живых систем и процессы саморазрушения неживого, возможность применить т.н. "второй закон термодинамики" для понимания глобальной причины старения: понять, что "необходимость" старения заложена в самом факте дискретности существования живых организмов, который делает принципиально ограниченными их "внутренние" способности к самосохранению.
Как пишет далее автор, была осознана принципиальная общность причин утраты со временем "жизненности" и рассеяния информации и энергии для любых систем, которые всегда только частично являются открытыми системами. Были поняты значение целостности для существования организма, иерархического устройства и соподчиненности частей и уровней организации, принципиальная значимость эволюции в течение всего периода существования организма и невозможность удержать неизменным любое состояние, даже если это динамический баланс, а также принципиальная значимость (сверх) сложности реальных живых систем и многое другое, без чего не мыслима современная геронтология и биология старения.
Математика позволяет выделить собственно "биологическую" компоненту старения, которая оказалась поразительно устойчивой для человека и практически не зависимой от условий жизни его, и "средовую" компоненту (поправку Мейкема), которая в настоящее время в развитых странах практически приблизилась к нулю - тем самым естественные пределы длительности жизни человека оказались достигнуты уже в наше время. Использование формул Гомперца-Мейкема позволяет оценить степень и скорость старения для выбранных популяций и реакцию этих групп на внешние влияния. В определенных пределах оказалось возможным оценить таким образом условия питания, микроэлементного состава, климата и некоторых других влияний на процесс старения в целом.
Однако, в целом, - и этот вывод автора нам бы хотелось особо подчеркнуть,- демографический подход оказался мало приемлем для исследования более конкретных механизмов старения и для оценки старения одного - конкретного человека, что потребовало уточнения понятия жизнеспособности и замены рассмотрения одного глобального критерия двумя и более менее общими, но уже более физиологически понятными критериями. Такими достаточно общими и в то же время физиологически более понятными и конкретными оказались два процесса, отражающие баланс жизнеспособности в целом и в каждый отдельный момент – это процессы самовоспроизведения в живых системах с одной стороны и разрушительные процессы - с другой.
Принципиально важный, вытекающий из рассматриваемой концепции принцип САМОКОПИРОВАНИЯ и САМОРАЗРУШЕНИЯ КАК ДВУХ СТОРОН, ОПРЕДЕЛЯЮЩИХ ЦЕЛОСТНОСТЬ и ЭВОЛЮЦИЮ ЖИВЫХ ОРГАНИЗМОВ, позволил автору представить ряд обоснованных рекомендаций по профилактике старения. Касающихся, в частности, поддержания баланса самовоспроизведение/разрушение в виде баланса анаболизм/катаболизм системы свободнорадикальных процессов как глобальной системы защиты внутренней среды от повреждений. Для снижения кислородного метаболизма разработаны лечебные и профилактические методики гипокситерапии - тренировки физиологических и тканевых систем в условиях повышения количества углекислого газа и сниженного количества кислорода. Этим же объясняют также эффект горной местности для долгожительства и т.п. Важным направлением здесь является попытка активировать собственные системы антиоксидантной защиты, например, вводя окислители, а также используя ЭХАС-системы (электрохимически-активированные растворы).
Было бы интересным, по мнению автора, исследовать влияние на активность СОД естественных индукторов, в том числе пищевых режимов, кислотности клеточной среды, зависящей от диеты, режима голодания, потребляемых микроэлементов, состава газовой среды и режимов дыхания и т.п. В целом, предлагаемый критерий для диагностики (отношение удельного потребления кислорода к удельной активности СОД) может быть применен для оценки "метаболического риска" в процессах старения. Помимо выше указанных, и, как известно, активно используемых во врачебной, в том числе курортной и физиотерапевтической практике, к числу других направлений автор относит активацию систем защиты организма на физиологическом уровне, имея в виду активацию функций печени, почек, внутриклеточных систем очистки - лизосом (например, в ходе голодания и "детоксикация организма"). К ним же мы бы добавили огромный набор гидро- и бальнеологических, а так же и климатических технологий и процедур с их полисистемным воздействием и прежде всего на кожу, включая и методы, относимые ныне к системе СПА. Лишний раз, тем самым, подтверждая роль и значение нашей науки и практики в борьбе со старением. Однако, имея в виду исключительный и повсеместный интерес к проблеме старения и её научно обоснованной профилактике, и уже потому приводя эти сведения, мы вовсе не уходили в сторону от цели как предыдущих, так и этого сообщения.
Коль скоро в её – цели – основе красной линией проходила основополагающая для понимания механизма действия ФТ мысль о синергетике и её«сердцевине» - самоорганизации. Она же принята на вооружение и цитируемым выше автором – В.И. Донцовым, который одну из ведущих глав своей работы представил, пользуясь только её терминами и понятиями: «ПОРЯДОК и ХАОС: ВОЗМОЖНОСТИ ОЦЕНКИ и НАПРАВЛЕНИЯ ВОЗДЕЙСТВИЯ».
Именно их, а, точнее, современные междисциплинарные направления - синергетику и системный подход - мы приняли в качестве нового основания для понимания сохраняющейся роли и значения ( не ограниченного, однако, рамками классических представлений об адаптации) как сложнорефлекторного, так и системно-синергетического взаимодействия между ЛФФ, заложенными в технологиях, методах и средствах физиотерапии , с одной стороны, и организме человека, с другой. И, одновременно, в качестве фундаментального базиса для построения, как мы позволили с осторожностью высказаться ранее, контуров новой парадигмы физиотерапии и курортологии. Более того, уже не только для нашей – базовой - науки – физиотерапии и курортологии, но и её приводных ремней, технологий и систем, в «лице» той же медицинской реабилитации, ЛФК, разнообразных СПА, других подходов, методов и средств. Чему ярким подтверждением явились труды выше названного автора – В.И. Донцова. Прямо и императивно заявившего, что «разработки в последние десятилетия теорий самоорганизации, порядка и хаоса, эволюции сложных систем оказались как нельзя более кстати для осмысления процессов старения на современном уровне, когда прежние методологические подходы потерпели крах, а множество теорий старения оказались на деле лишь описаниями имеющих ограниченное значение отдельных механизмов этого сложного комплексного процесса».
Следовательно, направление наших изысканий, пока, правда, больше теоретического, чем практического порядка, оказалось верным, как и справедливым следует считать наше обращение к современным основаниям методологии науки, без должного освоения и с ускорением возрастающей разработки таковых в применительно к сфере нашей научной и прикладной профессиональной деятельности с громадьём стоящих перед нами задач, имеющих прямое отношение к безопасности нашей страны, мы вряд ли справимся.
Читать список литературы и использованных сокращений
