БИОЭТИКА ПРАКТИЧЕСКОЙ МЕДИЦИНЫ И МЕДИЦИНСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Этика экспериментов с сознанием

Сколь бы ни были остры материальные (физические, телесные) аспекты биоэтики, конечно, наиболее актуальными с течением времени станут проблемы модификации психики, социального поведения и вообще - сознания.

Эта проблема тесно соприкасается с хорошо всем известным вопросом создания искусственного интеллекта, который мы, однако, рассмотрим отдельно и несколько ниже, остановившись сейчас конкретно на вопросах модификации уже существующего человеческого сознания. Своим мышлением человек достаточно часто был недоволен, это известно каждому.

С доисторических времен появились первые примитивные методы его модификации с помощью токсико-наркотических составляющих растительного происхождения (мухоморы, курение) и употребления различных алкоголь-содержащих субстратов. Эти методы временной психостимуляции оказалось столь удачными, что подавляющая часть человечества, как известно, в настоящее время привержена тем или иным типам "маний" (алкоголь, кофе, табак, чай, наркотики и пр.).

В общем, это проявление биологической сущности. Как известно, животные весьма быстро способны пристраститься к "человеческому зелью" и наверняка не отстали бы от своего старшего биологического брата, имей они такую возможность в естественных условиях.

К слову, весьма интересно было бы представить эволюцию и естественный отбор в случае, если бы естественная среда обитания давала бы возможность животным употреблять какой-либо наркотик. Привела ли бы такая ситуация к вымиранию видов? Или, может быть, возникли бы какие-то инстинктивные механизмы борьбы с "животной наркоманией"? Последнее крайне гипотетично. Пожалуй, лишь разум отдельных особей, формирующийся в общественное сознание, является единственным способом защиты всего вида (в случае человека – цивилизации) от наркотической зависимости. Эта зависимость эксплуатирует, как известно, древнейшие эволюционные механизмы, обеспечивающие индивидуальное (а в конечном счете – видовое) выживание.

Технологии клонирования

В этой биоэтеческой проблеме как в фокусе, сосредоточено несколько более локальных аспектов, однако такое положение дел связано с текущим уровнем биомедцинских технологий. В вопросе клонирования, на наш взгляд, следует различать два принципиально различных направления, которые сейчас часто путают или сливают воедино:

• Клонирование человека как целостного объекта.
• Клонирование с целью получения тканей и органов.

К первому аспекту мы вернемся несколько ниже, обсудив проблематику получения тканей и органов как для нужд прикладной медицины, так и для научных исследований.

Впервые биоэтическая грань этой проблемы обнажилась когда вследствие широкого распространения метода искусственного оплодотворения что был получен легкий доступ к живым человеческим эмбрионам.

Наличие такого доступа немедленно стимулировало у ученых, работающих в этой области, желание использовать для опытов и исследовательской работы лишние эмбрионы, полученные методом искусственного оплодотворения, которые не предназначались к имплантации в материнской утробе. В различных комитетах и комиссиях, занимающихся вопросами биоэтики, разгорелись горячие споры. В Великобритании, например, было разрешено свободно использовать для научных исследований живые эмбрионы не старше 14 дней со дня зачатия.

Однако такие исследования были категорически запрещены во Франции и США. Несомненно, что генетическая программа развития человека как целостного объекта, начинает реализовываться еще на уровне зиготы, когда протекают ключевые и завершающие этапы генной переквазировки [Горлов, Шатохин]. Исследователь, работающий с эмбрионами человека (и это сейчас становится совершенно очевидно!) "вмешивается" в новую, только что начавшуюся человеческую жизнь.

С каждым годом все более четко вырисовывается картина геномной информационной динамики (названной нами генной переквазировкой), которая в своей сути и является жизнью. Внешне, фенотипически мы видим лишь проявления этой жизни. Вместе с этим расширяется круг методов, позволяющих целенаправленно управлять этими информационными процессами, что, несомненно, рано или поздно приведет к возможности принципиально отказаться от эмбрионов. На смену им придет любая соматическая клетка (содержащая определенным способом переквазированный, но, тем не менее полный видовой геном).

Оперирование процессами генной экспрессии и репрессии с созданием нужного паттерна активных генов позволит целенаправленно “изготавливать” клетку нужной тканевой принадлежности.

Коль скоро такая проблема будет неизбежно решена, все большую остроту и актуальность приобретет еще один аспект: аспект биологической информационной собственности. Речь идет о праве распоряжаться той или иной генной информацией, “принадлежащей” тому или иному человеку как физическому и юридическому лицу.

Сам вопрос насколько человек юридически правомочен распоряжаться своим собственным геномом в информационном (а не физическом) аспекте носит, как представляется, философский характер.

Сложность юридических перипетий в области генетически- информационного права, несомненно, проявится на этапе его становления и развития. Здесь, кажется, вполне уместно привести несколько фантастических шутливо-анекдитичных ситуаций типа слушания дела по обвинению мистером Х мистера У в том, что он наступил на кератиноцит (клетка кожного эпителия), лежащий на асфальте при входе в офис или, к примеру, или обвинения в адрес мистера W, нанесшего оскорбление нуклеотидной последовательности мистера Z. Несомненно, что от столь рельефных казусов люди будут защищаться все более совершенной юридической системой.

С другой стороны, источником для клонирования могут быть гибридные клетки, сочетающие в себе полинуклеотидные участки из многих источников (например, от добровольных доноров). Очевидно, что в таких донорах недостатка не будет. Рекомбинация с использованием векторных технологий приведет в таком случае к появлению информационного объекта (ДНК), “информационное авторство” в контексте, представленном выше, будет отсутствовать.

Не исключено, впрочем, что при этом возникнут авторские права создателей этой ДНК, однако это уже – иная грань проблемы, лежащая в другой плоскости. Последний вопрос, впрочем, нельзя не учитывать, говоря о перспективах изменения ноосферы (см.ниже).

Вне сомнения выращивание тканей и органов в ближайшее время станут самым перспективным и динамичным направлением медицины. Дальнейшее развитие этого направления видится с биоэтической точки зрения достаточно доброкачественно. Видимо, самыми приоритетными станут две технологических ниши:

1. Клонирование и выращивание тканей и органов для конкретного пациента из его же клеток (в том числе технология личного банка органов).
2. Клонирование и выращивание тканей и органов in vivo - управляемая регенерация (апоптоз, пролиферация, дифференцировка).

Несомненно, что последняя технология, достаточно развитая, представляет собой достаточное условие для физического бессмертия.

Клонирование человека

Вторым важным направлением технологии клонирования является клонирование человека как целостного объекта. По сути, именно это является сейчас предметом жарких дискуссий как в научных кулуарах, так и в широкой общественности.

В самом деле, до сих пор накоплено слишком мало прецедентов, позволивших бы заложить хоть сколько-нибудь надежный юридический фундамент в данной индустрии. Тем более, что с точки зрения надвигающейся перенаселенности планеты клонирование человека способно лишь усугубить и без того сложную демографическую ситуацию на планете.

Несомненно, однако, что для технологии клонирования можно найти вполне благородные цели. Например, клонирование ребенка из генетического материала родителей при бесплодии в супружеской паре. Однако в таком варианте единичного (или почти единичного) воспроизводства человеческих особей не совсем правомочно говорить о клонировании, само понятие которого включает массовое производство достаточно (или полностью) однотипных существ.

Гибернизация

Усилиями прессы сейчас общественному мнению многое известно об индустрии летаргического сна или гибернизации. Идея летаргического сна сакральна в своем происхождении и присутствует в культурной традиции большинства этносов. Однако конкретная реализация этой идеи (даже в условиях появления технологических возможностей) стала возможна лишь в условиях стабильных государств, имеющих устойчивые юридические поля.

Такой ведущей страной в течение второй половины ХХ века на планете являются США. Именно в Соединенных Штатах индустрия гибернизации получила наибольшее распространение. Сейчас гибернизацию вполне логично рассматривать как один из реальных механизмов относительного бессмертия. В этом аспекте она – часть общей структуры геронтологических проблем, решение которых направлено на развитие индустрии максимально возможного продления жизни человека.

Соотношение периодов сна, бодрствования и общей продолжительности жизни

Биоэтические проблемы геронтологии (старения и смерти) Многоклеточность возникла как способ эффективного сохранения небольшой части одноклеточных особей вида за счет материальных ресурсов другой части особей, объединенных в многоклеточную систему. Эта ключевая роль многоклеточного агрегата сохранилась до настоящего времени.

В настоящее время практически очевидно то, что биологическая смерть и старение представляют собой проявления одного и того же процесса, который закономерно связан с элиминацией каждой конкретно взятой особи из популяции. Такая необходимость эволюционно обоснована, т.к. существенно повышает скорость самого отбора, как главного механизма достижения эволюционной гармоничности. Эволюционный процесс представлял собой лишь совершенствование механизмов такого сохранения.

Существует мнение, что одним из вероятных механизмов старения является запрограммированное переключение на синтез менее эффективных (что практически равнозначно – дефектных) генных продуктов. Это переключение осуществляется в ходе геномной переквазировки, инициируемой, возможно, в ходе несимметричных митозов. В связи с этим наиболее перспективным направлением борьбы с наступлением старения биосистемы является рекуррентная переквазировка, т.е. возврат к активности квазигеномов предшествующих онтогенетических этапов, т.е. создание “онтогенетического кольца”: переключение на некотором онтогенетическом этапе осуществляется не на следующий квазигеном, а на любой более ранний квазигеном, что даст возможность онтогенетического повторения уже пройденных этапов онтогенеза.

Альтернативными путями борьбы со старением человека в ближайшее время станут направления замещения частей организма биотехническими устройствами и генная инженерия. Генетическая стабильность человека, в связи с этим, неизбежно будет нарушена. Дальнейшие пути развития “человеческого стандарта” будут зависеть от успешности указанных конкурирующих направлений.

Решение проблемы старения - вопрос времени. Однако это не только снизит скорость биологической эволюции, которая в настоящее время, вероятно, продолжает происходить (например, акселерация и грацилизация скелета), но и устранит эволюционный отбор человека как биологическое явление.

Очевидно, что дальнейшую антропоэволюцию с полным основанием можно назвать антропогенной, в связи с чем она, в первую очередь, будет зависеть от этических норм и воззрений.

Эвтаназия

Эвтаназия стала в последние десятилетия весьма “модной” темой. Скорее всего, пока она больше “щекочет нервы”, чем действительно доставляет хлопот человечеству.

В самом деле даже на рубеже ХХ-ХХІ веков, когда в результате военных конфликтов, природных катастроф, вследствие эпидемий и пр. гибнут миллионы людей, говорить о сверхважности проблемы добровольного ухода из жизни можно, по сути, лишь кривя душой перед глобальными интересами цивилизации. В самом деле, более весомых проблем – непочатый край. Тем не менее, умаление важности этого вопроса было бы явным просчетом с точки зрения подготовки к проблемам будущего. Несомненно, что когда-то эта проблема станет весьма важной. Скорее всего, это случится лишь тогда, когда будет достигнут рубеж практического бессмертия.

Возможно, что к этому же периоду уровень востребованности человека как творца и производителя будет достаточно низким. Потребность в человеческой деятельности (любой – и умственной и производственной) будет гораздо меньше реально возможных объемов этой деятельности. Отсутствие ощущения востребованности уже сейчас является признанным прологом суицида. Несомненно, что резкий скачек средней продолжительности жизни усугубит ситуацию. Скорее даже, ведущим фактором станет не количество реально прожитых лет, а сама возможность бесконечного существования.

Последняя, являясь почему-то вожделенной целью каждого из многих миллиардов людей, прошедших по Земле за всю многотысячелетнюю историю человечества, тем не менее глубоко чужда самой природе человека.

Как тут не вспомнить писателей жанра фэнтэзи Р.Толкина и Н.Перумова, ярчайшими красками обрисовавших конфликт смертных со смертью и вечноживущими. Пока науке неизвестны психогенные факторы, которые бы закономерно приводили сознание к желанию собственной физической гибели. Однако изучение массовых самоубийств среди животных (дельфины, киты, парнокопытные) заставляет предполагать наличие таких механизмов.

Не исключено, что существенное продление жизни ярко их проявит и тогда необходимо будет говорить о механизмах насильственного продолжения жизни. Пока же, впрочем, это только туманные гипотезы. В классическом понимании эвтаназия предназначается для ухода из жизни с целью избавления от страданий и сам феномен эвтаназии – одна из форм признания слабости современной медицины.

Коль скоро мы обязаны предполагать наступление эры полных и окончательных побед над главными недугами и, тем более, эры бессмертия, эвтаназия в ее сегодняшнем понимании исчезнет как явление, повторив варварские в своем содержании методы борьбы с “одержимыми бесами” путем сожжения на костре...